Отчёт о походе ст. Левковка - ст. Спасов Скит

Маршрут: ст. Левковка – с. Чемужовка – с. Пролетарское – с. Соколово – ст. Спасов Скит

Участники похода:
1. Устинова Ксения
2. Устинова Мария
3. Шмаков Вячеслав

Сбор был назначен на 8:10 возле Южного вокзала, и все пришли без опозданий. Купив билеты и побегав по платформам в поисках нашей электрички, мы заняли места в вагоне. Ехать до Левковки около часа, я занимал себя чтением, девушки – разговорами.

С момента выпуска километровой карты (1991 г.), по которой я следил за нашим передвижением, названия и количество станций изменилось. Пришлось внимательно следить за табличками на платформах, чтобы не выйти раньше и не проехать Левковку.

Сперва нам нужно было пройти через посёлок, и добраться до шоссе. По улочкам, поросшим травой, среди пасущихся коз мы продвигались в нужном направлении. Вдоль небольшого ручейка, под железнодорожным мостом мы вышли на большую поляну. Здесь мы устроили первый привал, чтобы дать Маше позавтракать. Её в этом деле поддержала Ксюша. Я же просто отдыхал и наслаждался видом жёлтых цветов и голубого неба.

Шоссе по небольшому мостику пересекало вышеупомянутый ручей. Мы шли, о чём-то разговаривая, как вдруг, из ниоткуда мы услышали голос:

– А можно с вами?

Поглядев по сторонам, на обочине у моста, мы увидели двух работяг-строителей, отдыхавших в тени деревьев с пивом в руках. Ответив, что постараемся обойтись без их помощи, мы зашагали по дороге. А вслед нам слышались просьбы и уверения, что вести они себя будут хорошо.

Отрезок дороги пролегал через сосновый лесок, и, зайдя в него, Устиновы тот час же вспомнили родину. «Как в Энергодаре!» восхищались они. Посёлок, в который мы вошли, назывался Чемужовка, название это вызвало улыбки, и Маша тотчас же придумала новое: «Чей мужик?», вспоминая мужиков сидевших у обочины.

Посёлок этот примечателен водонапорной башней, на которой аист свил себе огромное гнездо. Аист стоял в своём доме, свысока наблюдая за происходящим вокруг. На обочине, у асфальтированной дороги на братской могиле стоит памятник воинам, защищавшим Родину в годы войны. Рядом с памятником стоит два бюста, подписанные одной фамилией. А похоронены герои разных войн – первой и второй мировой.

Это был центр посёлка, мы увидели здание сельского совета и школу. Когда мы проходили мимо школы, Устиновых снова увлекла ностальгия, смешанная с умилением. Теперь причиной стала теплица, похожая на теплицу одной из школ их родного города.

Асфальт привёл нас к лесу, и нужно было решать, держаться асфальтированной дороги или искать альтернативный путь. Возле одинокого недостроенного дома двое мужчин загружали багажник автомобиля. Я спросил, как перейти через реку. Они подробно объяснили.

– Входя в лес, внимательно смотрите по левую руку – с асфальтированной дороги будет уходить в чащу тропинка, хорошо наезженная. Вот она и выведет вас прям в Пролетарское.

Так и произошло. Мы спустились с асфальта на грунт, зашли в мерцающий солнечными лучами зеленый лес, и пошли по тропинке. Лес был не густой, но сказочный. Роща берез среди высокой сочной травы, огромная лужа, с зелёной зацветшей водой. Но вскоре волшебство закончилось, и мы увидели перед собой огромную болотистую местность.












Выбрав хорошее, солнечное место мы устроили очередной привал. Следующий переход обещал быть длинным и скучным, и мы, отдыхая, нежились в горячих лучах солнца. Маша сменила тесные кроссовки на лёгкие шлёпанцы, в которых и прошла оставшуюся часть пути.











Мжу перешли по кладкам. Их встретилось несколько на нашем пути. Кладки здесь представляют из себя П-образные балки, сваренные из широких труб. А поверх этих труб лежат доски самого разнообразного пошиба. Автомобиль тут не проедет, а вот мы прошли. Возле одной из кладок пастухи в реке купали коров. А пока мы шли, поднялся прохладный ветер, и небо на горизонте затянулось тёмными тучами.











За последним таким «импровизированным» мостом мы увидели Пролетарское. А на берегу, по колено в воде возился мальчуган лет пяти-шести. Он сосредоточенно опускал руки в воду, захватывал как можно больше мутной и чёрной грязи, и складывал ее в пластиковый стакан. Затем, так же сосредоточенно разводил эту грязь речной водой. Мать его в это время вытаскивала на берег небольшую лодку.


В Пролетарском нас встретили местные петухи. Они ревностно охраняли своих кур, и недружелюбно кудахтали на непрошенных гостей. Возле шоссе, перед мостом через реку Ольшанку, воздвигнут памятник воинам Великой Отечественной войны. А вдалеке, на горизонте просматривался огромный радар, похожий на летающую тарелку инопланетян. Как позже мы узнали, с помощью этого радара учёные изучают ионосферу.

Навстречу изредка проезжали автомобили. Встречный грузовик затормозил у обочины, водитель передвинулся на соседнее сиденье и пытался открыть дверь. Мы же, не зная его намерений, продолжали идти. Оглянувшись, я увидел, что он отказался от попыток выйти из кабины, завёл двигатель и поехал дальше.

Предстоявший участок дороги был однообразен – дорога, слева и справа от которой были поля. Навстречу прошлись наряженные парень с девушкой, скорее всего выпускники.

Этот участок дороги был бы вовсе скучен – асфальт, да и только – если бы не рассказ Ксюши о случае в детском лагере. Вкратце так: летний лагерь, комната девочек, девочки аккуратны, в комнате порядок. Комната могла претендовать на звание «образцовой», если бы не одна из девочек, которая была крайне неряшлива. Все кровати застелены, у всех на тумбочках порядок, у нее же – кавардак и полный хаос. Вожатые неоднократно делали ей замечания, но реакции никакой не последовало, на тумбочке и кровати был бардак. И вот однажды, девчонки, возвратившись с моря и пообедав, лежали и разговаривали. Кто-то читал книжку. «Неряха» отсутствовала. И Ксюша заметила, что в комнате стоит какой-то странный запах.

– Девчонки, вам не воняет? – спросила Ксюша.
– Воняет. Странный запах – ответили соседки.

Стали искать причину запаха. Распространялась вонь от кровати «неряхи». Ксюша стала поднимать скомканное одеяло, смотреть под кроватью. И наткнулась на испачканное полотенце, всё в коричневых пятнах. С криком «Фу-у-у!» она отшвырнула его в сторону. Когда неряшливая соседка вернулась, девчонки с криком накинулись на нее.

– Ты что! Не могла у нас туалетной бумаги попросить?!

Девочка ответила с крайней степенью смущения:

– Я стеснялась…

В шутливых обсуждениях над стеснением и «смекалкой» незадачливой девочки, мы вплотную приблизились к сосновому лесу. Время было обеденное, и углубившись в чащу мы стали искать подходящее место для привала и трапезы. Выбрав небольшую полянку покрытую ковром из жёлтых иголок, расстелив каремат и усевшись, Устиновы забраковали мой выбор места для привала. Причиной тому послужил комар, укусивший Машу. Мы отправились на поиски другого, солнечного места без комаров.

Когда место было выбрано, девочки накрыли стол. Сыр, сосиски, батон, бутерброды. Овощей, к сожалению, никто не взял. Пообедав, и настроившись отдохнуть, я улёгся. Голубое небо с белыми облаками, красивый белый аист сел в высокую траву неподалёку от нас. И тут я почувствовал влагу на лице. Сначала одна капля, потом другая, третья. О получасовой послеобеденной дрёме можно было забыть. Достали накидки. Маша оказалась неподготовленной к изменениям погоды – у нее не было ни накидки от дождя, ни ветровки. Пришлось поделить имеющуюся у нас одежду на троих.

Из леса мы вернулись на трассу и продолжили ход к посёлку Соколово. От еды всухомятку у Ксюши началась икота, и я, и Маша наперебой предлагали способы избавления от этого временного недуга. Воду пить Ксюша не захотела. Тогда я резко обернулся и громко сказал «Гав!» Икота прошла, но ее сменила обида, которая иссякла уже сама собой.











На входе в Соколово стоит стела, на которой на украинском и английском языках написано название посёлка. Вдоль улицы возле домов цвели алые маки, а на одном из столбов с электропроводами, аист свил гнездо, и мы видели маленьких «аистят».

Нашей целью было посещение музея «Советско-Чехословацкого боевого братства», который находится в центре посёлка. В первый месяц Великой Отечественной войны, 18 июля 1941 года между СССР и Чехословацкой республикой было подписано соглашение, которым предусматривалось создание на советской территории чехословацких национальных формирований для совместной борьбы против гитлеровской Германии. 30 января 1943 года 1-й Отдельный Чехословацкий пехотный батальон (около 1000 бойцов) отбыл на фронт для участия в боевых действиях против фашистов. Это была первая иностранная воинская часть, принявшая участие в сражениях на советско-германском фронте. 8 марта 1943 года батальон принял первый бой с немецко-фашистскими войсками у села Соколово. Против роты подпоручика Яроша, оборонявшей Соколово, гитлеровцы бросили до 60-ти танков и мотопехоту. В ходе наступления противнику удалось обойти село, но его защитники продолжали бой в окружении и не дали ему возможности перейти реку Мжу. Враг понёс значительные потери: было подбито и сожжено 19 танков, 6 бронетранспортёров с автоматчиками, убито около 300 солдат и офицеров. Отакар Ярош был дважды ранен, но продолжал командовать ротой и вести огонь по наступающему противнику. В ходе боя он сорвал с пояса связку гранат и бросился к прорвавшемуся немецкому танку. Очередью танкового пулемёта он был убит, но танк, наехав на тело Яроша, подорвался на гранатах. После боя подпоручику Отакару Ярошу было посмертно присвоено звание надпоручик (капитан). В бою у Соколово погибли 116 чехословацких воинов. 17 апреля 1943 года 87 солдат и офицеров батальона награждены орденами и медалями СССР, надпоручик Отакар Ярош 17 апреля 1943 г. первым из иностранцев удостоен звания Героя Советского Союза.

В память о начале боевого пути воинов-чехословаков на фронтах Великой Отечественной войны и о героизме, проявленном ими в бою у села Соколово, у братской могилы чешских воинов в центре села сооружен обелиск. Надпись на нём (на чешском и украинском языках) гласит: «Пройдут столетия, но в памяти благодарных поколений навсегда останутся героические подвиги советских и чехсловацких воинов, погибших в борьбе против фашизма». В одной могиле у обелиска похоронены 120 чешских воинов – среди них Герой Советского Союза надпоручик Отакар Ярош, в другой – советские воины, погибшие в бою у села Соколово (среди них Герой Советского Союза Г.С.Посохов).

В сентябре 1958 года в селе Соколово был открыт Музей советско-чехословацкой дружбы. С 6 марта 1968 года он разместился в новом здании. Рядом с музеем 9 мая 1972 года открыт монумент «Братство по оружию». Авторами (по конкурсу) были студенты архитектурно-строительного факультета Харьковского инженерно-строительного института.

Музей, к нашему огромному сожалению, оказался закрыт (подробная информация о работе музея в конце отчёта). Пришлось ограничиться осмотром монументов и братских могил. В сквере, на лавочке мы отдохнули перед следующим переходом. Пока мы отдыхали, начался дождь, и опять пришлось произвести ротацию верхней одежды и накидок от дождя.

Переждав немного дождь, мы двинулись дальше в путь. Пройдя немного по улице Отакара Яроша, мы свернули на юг, чтобы выйти из посёлка.

Я увидел название улицы: «40 лет Победы». Сразу же сказал об этом девчонкам. Но поскольку они шли в накидках от дождя, то шелест полиэтилена заглушал для них мои слова. Ксюша и Маша начали переспрашивать, что я говорю.

– Что? Улица с Днём Победы?
– Что ты вообще говоришь? – спрашивали они меня.

Самое замечательное их предположение на счёт не расслышанных моих слов было: «Что? Проспект Победы?» Это предположение вызвало общий дружный смех, поскольку улица вообще ничем не напоминала даже самый маленький проспект в самом маленьком городке.











На этой же улице мы увидели кота, который перебегал от одного дома к другому. Мы его позвали стандартным «кис-кис-кис», он заинтересовался, запрыгнул на лавочку рядом с домом и стал дожидаться, когда мы подойдём ближе. Я предложил накормить его колбасой с оставшихся бутербродов, на что Маша сказала:

– Только сыр ему не давай. Сыр я сама съем.

Я достал бутерброд, снял с него колбасу и протянул коту. Он молниеносно схватил колбасу чуть не захватив при этом часть моей руки, и тут же умчался под забор к себе во двор, а мы пошли дальше. Прошли пару шагов, и оглянулись – не выбежал ли кот за добавкой. Немного его подождали… и он тут как тут! Я достал ещё кусок колбасы, но уже не протягивал коту, а так – бросил. Кот поймал колбасу на лету, и опять убежал во двор. Так повторялось ещё два раза, пока у нас не закончилась колбаса. Мы пошли своей дорогой, но всё же оглядывались, и видели кота, который смотрел нам вслед и не понимал, почему мы уходим.











Возле последних домов в посёлке есть колодец, и мы пополнили свои запасы воды свежей и холодной из глубин земли. Нам предстояло пройти через поле к лесу. Мы немного поднялись в гору, стало видно окрестности посёлка. Поле было засеяно пшеницей, которая зеленела на солнце и играла на ветру. Среди колосьев встречались синие васильки. Женщина с сыном ходили среди пшеницы и собирали букеты, чтобы дополнительно немного заработать, но школьнику было скучно, и он развлекал себя как мог. Мы же, после изнурительной ходьбы по трассе наслаждались природой. Небо, ясное солнце, зелёные поля, лес вдалеке, холмы, позади среди зелени деревьев утопало Соколово.











Затем отдыхали в лесу, в тени сосен, сидя на бревне. Маша доедала бутерброды с сыром, я кушал печенье, рассказывая о конечной цели нашего путешествия – станции Спасов Скит, где в 1888 году сошёл с рельсов поезд, среди пассажиров которого была царская семья во главе с самодержавцем. Но об этом немного позже.



Ещё в лесу мы стали свидетелями интимной сцены. Возле дороги, среди деревьев, стоял автомобиль. Рядом на корточках сидел мужчина в шортах, и разговаривал с абсолютно голой женщиной, которая лежала на покрывале. Услышав наши разговоры, она спешно начала закутываться в покрывало. Мы очень удивились столь беззаботному поведению рядом с дорогой, и вблизи соседних посёлков.

Посёлок Спасов Скит (Першотравневый) оказался гораздо длиннее, чем я предполагал. Мы не встречали продолжительное время людей, и Устиновы стали развивать тему «лангольеров», присутствующих в этой части Харьковской области. Но высокий подъем среди домов вывел нас к трассе, железнодорожному пути и людям.

Нашему взору открылась станция «Спасов Скит», и часовня, которая стояла рядом с высокой железнодорожной насыпью.











До ближайшей электрички оставалось двадцать минут, но мы решили всё же осмотреть часовню. 17 октября 1888 года вблизи станции Борки сошел с рельсов поезд, в котором ехал российский император Александр III. «Императорский поезд, вышедший со станции Тарановка, в полдень потерпел крушение на расстоянии 49 верст от Харькова. Поезд несся со скоростью 58 верст в час по насыпи, пролегающей через глубокую балку. Их величества с августейшим семейством и лица свиты в момент крушения находились в вагоне-столовой. Вагон этот превратился в лишенную всякого вида массу: его приплюснуло, отбросило далеко в сторону тележку, а сорвавшаяся крыша прикрыла остатки бывшего вагона. Люди, инструменты, багаж, посуда, тела убитых все смешалось в одну ужасную кучу. Стоны раненых и умиравших, придавленных обломками, оглашали воздух, делали картину еще ужаснее. А государь, государыня и особы августейшего семейства остались невредимы. Их императорские величества отказались войти в один из уцелевших вагонов, и отдались заботе о раненых» — так описывали происшедшее газеты того времени. День 17 октября стал всенародным праздником, а на месте крушения поезда в память об этом событии по проекту академика архитектуры Марфельда были воздвигнуты храм Христа Спасителя и часовня Нерукотворного Спаса. Часовню воздвигли на том месте, где находился вагон-столовая, из-под обломков которого вышли невредимыми члены царской семьи.

Во время Великой Отечественной войны храм был взорван, а часовня повреждена. В 2003 году часовня была восстановлена на средства и силами Южной железной дороги.

По пути к часовне мы осмотрели памятник и братскую могилу защитников Родины в Великую Отечественную войну. Пока мы спускались к часовне, я немного отстал, чтобы сфотографировать ее.

А когда я догнал девочек, они сказали, что им предложили посмотреть часовню внутри, но Маша почему-то сразу же отказалась. Я бы посмотрел, но раз уж отказались, то посмотрим в следующий раз.

Посмотрев на часовню и прошедшую мимо нее харьковскую электричку, мы сели отдыхать на лавочке в сквере. Из оставшихся продуктов соорудили бутерброды и утолили наступавший голод. За лавочкой, под одним из деревьев среди травы мы увидели некое подобие скворечника с огромным входным отверстием, над которым белыми буквами было выведено: «Белкин дом». Улыбнувшись, мы предположили, что в таком доме могут жить только «белки» от «белой горячки».

Ждать электричку решили на станции, до которой дошли по рельсам. Пока мы ждали свой поезд, у нас сложилось ощущение, что железная дорога оживленнее, чем рядом проходящее шоссе. Составы проходили по рельсам через каждые десять-пятнадцать минут. На станцию стали подходить люди, и, словно чувствуя их скопление, вскоре подошел наш поезд.

Вагоны были пусты. Мы выбрали самый пустой вагон, и удобно расположившись, отдыхали. По вагонам ходила женщина и продавала мороженое. Купив по «Каштану», мы осведомились, будут ли продавать билеты.

– Сегодня нет, суббота. А вот завтра, когда все в Харьков будут ехать – будут контролировать.

Ну нет, так нет. Под мерный стук колёс я уснул, сидя на деревянной скамейке. Проснулся я от разговора, и увидел, что к нам подходят контролёры.

– Билеты есть?
– Нету. Сколько?
– По два пятьдесят.

Затем, окинув нас взглядом и присаживаясь рядом, контролёр сказал:

– Так. Для начала скажите откуда вы едете, а уж потом будем разговаривать.

Я стал вспоминать станции, которые мы недавно проезжали, но, не отойдя ото сна, не мог вспомнить ни одной. Пришлось честно сказать, что едем от Спасова Скита.

Посмотрев на таблицу, контролёр нам озвучил новую цифру: четыре тридцать пять. Если с билетами. Если без билетов – то по два пятьдесят.

– Я ж как лучше, – сказал он, засовывая в карман наши семь с половиной гривен.

Путешествие закончилось на Южном вокзале, откуда мы, спустившись в прохладное метро, разъехались по домам.


Поход обязательно будет повторён, но начальным пунктом маршрута будет Спасов Скит, чтобы посмотреть на часовню внутри и успеть в музей боевого братства до его закрытия.


Стоимость проезда:
Электричка Харьков – ст. Левковка . . . 4,05 грн.
Электричка ст. Спасов Скит – Харьков . . . 4,35 грн.

Итого на 1 человека . . . 8,40 грн.

Хронометраж:
9:40 Левковка
10:15 – 10:25 Привал
11:15 – 11:35 Привал
13:00 – 13:40 Обеденный привал
14:00 Соколово
14:35 – 15:05 Памятник «Боевого братства» и сквер
15:25 Выходим из Соколово
16:15 – 16:30 Привал
17:20 Спасов Скит

Общая протяжённость маршрута составила 22-23 км.

Фотографии Устиновой Ксении.

График работы музея «Боевого братства»
Понедельник – пятница . . . 8:00 – 15:00
Суббота . . . с 9:00 – 14:00
Воскресенье . . . выходной

По договорённости приём экскурсантов проводится в любое время и день недели.
Адрес музея: 63420, Харьковская обл., Змиёвский р-н, с. Соколово, ул. Отакара Яроша, 68.

Справки о музее: (05747) 65-2-52, (095) 834-88-85, Александр Иванович. Читать дальше...

Маршрут ст. Левковка - ст. Спасов Скит пройден

Маршрут пройден шестого июня, как и был намечен. Не все мероприятия состоялись, музей Советско-Чехословацкого боевого братства оказался закрыт. Фотографии и отчёт, как обычно, спустя несколько дней. Читать дальше...

Отчёт о походе по маршруту г. Дергачи - пгт Солоницевка

Маршрут: г. Дергачи – с. Семёновка – с. Куряжанка – мемориальный комплекс «Высота маршала Конева» – пгт Солоницевка

Состав группы:
1. Устинова Ксения
2. Шмаков Вячеслав

– Доброе утро!
– Здравствуй!

Так начался этот день. Поскольку накануне все приглашённые отказались от участия в походе, да ещё друзья из Черкасс не приехали к намеченной дате, чувствовалась некая безответственность и свобода, и мы разрешили себе поспать чуть дольше обычного.

Собираясь и завтракая, я взглянул на часы. Цифры сказали, что на восьмичасовую электричку до Дергачей мы не поспеем.

– Идём в поход вдвоём? – поинтересовался я.

Получив утвердительный ответ, я стал собирать вещи в рюкзак, чтобы успеть уже на девятичасовой поезд.
За несколько минут до отправления мы заняли места в электричке. Ксюша уверенно настроилась поспать, а я как обычно следил по карте за нашим передвижением. На станциях входили и выходили люди, один мужчина даже зашёл в вагон с велосипедом. Велосипед не проходил в двери, казался больше своих габаритов, и мужчина закусывал губы и даже шевелил языком в разные стороны, надеясь, что это поможет ему совладать с «железным конём».

До Дергачей ехать недолго, минут двадцать. Железнодорожная станция в городе находится рядом с рынком, где мы стали бродить в поисках батареек для Ксюшиного фотоаппарата и плёнки для моего. Скушав по мороженому и купив всё необходимое, мы начали движение.

Сперва нам предстояло пройти по городу к кладбищу, на котором стоит памятник воинам Великой Отечественной, а затем к церкви. Город знаменателен ещё тем, что является родиной Афанасия Николаевича Матюшенко, одного из руководителей восстания на броненосце «Потёмкин». После поражения восстания Матюшенко некоторое время жил в Румынии, а затем в Швейцарии, в Женеве, где встречался с В.И. Лениным и подробно рассказывал ему о борьбе экипажа героического революционного корабля. В 1907 году А.Н. Матюшенко возвратился в Россию. Он был арестован в Николаеве и по приговору военно-морского суда казнён в Севастополе в возрасте двадцати восьми лет.












На дороге было очень пыльно, сильный ветер задувал песок нам в глаза, но это не мешало наслаждаться видом сирени во дворах и цветущей клубники у кого-то возле лавочки.

Кладбище, к которому мы шли, окружено со всех сторон домами, а на входе стоит величественный каменный солдат со знаменем. Годы 1941-1945 и надпись «Никто не забыт, ничто не забыто» напоминают прохожим о героических подвигах советских солдат во время войны.

– Жутковато жить в таком доме, здесь, возле кладбища, – прокомментировала Ксюша.
– Наверное, но скорее всего, люди просто привыкли. И относятся к кладбищу, как к чему-то, само собой разумеющемуся, – ответил я.

В Дергачах мы намеревались ещё посмотреть церковь, но этого не произошло. На пути нашем стал выбор: делать крюк к церкви или нет.

– Пойдём смотреть церковь?
– Думаю, не стоит. Заходить внутрь я не буду, так как я в брюках. – ответила Ксюша.
– Да и я снаружи церковь эту уже видел, два года назад, так что возвращаемся.

Перейдя через реку Лопань по небольшому мосту, мы двинулись к окраине города, который в этом районе на город вовсе не похож. Улица с частными домами и участками больше похожа на деревню, и крики петухов и домашней твари дополняли это впечатление. Ещё этой картине добавила уюта и спокойствия женщина, которая по пустынной улице гуляла с ребёнком, катая его в коляске.


Держась направления строго по карте, обгоняемые местными жителями на велосипедах и мотоциклах, мы вышли из города. Здесь же захотелось немного отдохнуть, но облюбованная рощица оказалась дубовой, и, опасаясь клещей, пришлось идти дальше.

Нас окружали зелёные поля и деревья, было тихо, и солнце ласкало наши лица. И в этот прекрасный момент Ксюша остановилась, и сказала:

– Я дальше не пойду. Давай искать другой путь.

Я сначала удивился, но потом ситуация оказалась забавной: Ксюша боялась одинокую корову, которая лежала на траве неподалёку от шоссе. Пришлось держать крепко за руку и рассказывать Ксюше, что животные в целом не агрессивны, особенно коровы, если нарочно не привлекать их внимания.

А затем, немного отойдя от коровы, мы устроили привал. Ветер был сильный, и видно было как он «причёсывает» траву на поле, и она становится похожа на яркую, сочную, густую и живую шерсть.











Судя по карте, дорога до Семёновки была с твёрдым покрытием, что было проверено нашими ботинками. По обе стороны от нас лежали поля, вдалеке виднелся лес, берёзовая роща, пруд и на берегу – небольшой деревянный дом. Тут же мы обсудили, насколько хорошо жить в таком доме, и пришли к выводу, что да, хорошо, и весьма романтично. Но если жить в таком домике и в таком месте постоянно, то через месяц-два может стать невыносимо скучно.

Семёновка встретила нас пылью, которую ветер швырнул нам в лица. Но мы не обиделись, и не обратили внимания на эту мелкую неприятность. Деревня оказалась живописной, даже можно было бы сказать приветливой, если бы не одно обстоятельство: мы не встретили в деревне ни одного жителя. Они вероятно решили не выходить в такую ветреную погоду на улицу, и сидели по домам. Главная улица вела к лесу, и из-за заборов то тут, то там выглядывала последняя сирень, с удивительным и нежным запахом.











Пока мы шли по посёлку, дорога из асфальтированной постепенно превратилась в грунтовую. А на выходе из деревни мы увидели настоящий «журавль», но проверять, есть ли в колодце вода, мы не стали. Примерно здесь же, пришлось Ксюше почувствовать страх ещё раз. Из последнего двора в посёлке на нас залаяла собака, и подняла «шорох». Встревожились её товарищи, и нас стали облаивать уже несколько псов. Да ещё и коровы появились на горизонте. Ускорив шаги, мы выбрались из посёлка.











Далее путь нас вёл к лесу, и грунтовка извивалась среди пригорков и холмов. На пруду несколько человек ловили рыбу. А карта показывала явную развилку дорог. На деле же, развилка была не столь ясна, как на схеме. Чтобы хорошенько обдумать, как идти дальше, да и для отдыха уставшим ногам был устроен небольшой привал.

Направление выбрали быстро, и лежали на траве, наслаждаясь отдыхом. И пока я возился с компасом, мне на ладонь села бабочка. Чувствовала она себя уверенно, и настойчиво ощупывала кожу своим маленьким хоботком. Было забавно, Ксюша стала её фотографировать. Затем я тряхнул ладонью – и бабочка улетела. Но, совершив вираж вокруг меня, она снова села на руку, и принялась за своё дело. И всё время пока мы были на привале, бабочка окружала нас своим вниманием. То взлетит, сядет Ксюше на плечо, то опять сделает круг и сядет на руку.

«Она нашла себе новых друзей» подумал я. И когда мы уходили с привала, бабочка прощаясь, пыталась поцеловать Ксюшу в щёку. Но, немного не справилась с управлением, или турбулентные потоки ей помешали, и она угодила Ксюше прямо в глаз. Мои предположения о поцелуе Ксюшу, к сожалению, не удовлетворили.




Дальнейший отрезок предстояло пройти по лесу, который стоял перед нами, как говорится, «стеной», и был весьма мрачен. А на подступах к нему, в траве сидело или лежало непонятно что. Чёрные спины диких животных выглядывали из зарослей, и клыки кабанов блестели на солнце. Тут уж стало не по себе и мне, и успокаивая себя и мою верную спутницу, что это всего-навсего пни, я двинулся вперед.

Как ни скучно, но «кабаны» оказались пнями. В лесу было очень влажно, воздух напоминал густой кисель, зелёный туннель из деревьев и кустов уводил нас в чащу. Скрип деревьев и крики птиц, шум ветра и осознание того, что в округе никого нет на большом расстоянии, заставляли шагать быстро и уверенно. Но, тем не менее, мы глядели по сторонам, и увидели дятла, который сидел на стволе очень низко, на относительно небольшом расстоянии от нас. Своими шагами мы случайно спугнули его, и он улетел.

Когда я готовил этот поход, я старался сделать маршрут физически максимально лёгким, чтобы он был доступен самому неподготовленному туристу. Но я всё же не учел одного обстоятельства. Длина маршрута может быть фиксированной, а вот перепады высот на протяжении маршрута могут быть существенны. Это мы и прочувствовали в лесу, то спускаясь вниз, то вновь поднимаясь вверх. Ксюша уже не верила в то, что лес этот закончится, но, дорога свернув влево, стала похожа на туннель, в конце которого мы ясно увидели голубое и светлое небо.

– Вот и заканчивается лес! – поздравил я Ксюшу.

Лес вывел нас на место вырубки. Выглядело оно не очень привлекательно, но заботливые руки дровосеков соорудили из пней подобие стола и стульев. Раз представилась возможность кушать не на земле, отчего бы не воспользоваться ею? Тут мы и пообедали. Помидоры были как никогда ароматны, бутерброды казались пищей богов. А в это время Артём Алексеев, заочный член кружка пешего туризма, сидел в Лозовой в своей квартире и кушал мёд из банки, заедая его печеньем «К кофе».

Тут же, на привале, я выудил из-под футболки клеща, второго я снял с ноги. Хорошо, что они не успели вгрызться в кожу. Небо затянулось тучами, поднялся ветер, и мы почувствовали на себе капли дождя. Пришлось достать накидки, но тревога была ложная – дождь срывался, не пошёл. Из-за угрозы дождя, и ещё из-за того, что место было непривлекательное, мы решили не отдыхать, а поев, сразу продолжить путь.











В этом месте дороги расходятся, и есть вероятность выбрать неверную. Но, держась направления по компасу, мы выбрали правильный путь. На обеденном привале мы не успели как следует отдохнуть, и поэтому решили сделать ещё один продолжительный привал. Привал, чтобы вволю поваляться на траве, и дать отдых уставшим ногам. Грунтовка была сухая, идти было удобно, и всё было хорошо, пока мы не дошли до линии электропередач. Я сперва растерялся – ЛЭП на карте была указана далеко от того места где мы находились, и её не должно было быть. Но провода висели потрескивая, и пришлось мириться с этой реальностью, и идти вдоль линии. Потом оказалось, что на карте эта линия просто не указана, но всё же она привела нас к посёлку Куряжанка, который раскинулся вдалеке на холмах.

Поскольку мы продолжали двигаться в нужном направлении, и наше местоположение стало ясным, стало позволительно сделать долгожданный привал. Расстелив каремат, жуя яблоки, разговор пошёл на тему отдыха.

– Я бы вот так лежала бы и лежала… – умиротворённо произнесла Ксюша. – Хорошо вот так лежать, и ничего не делать!
– А я бы так не смог – последовало моё возражение, – ведь всё равно захочется бегать, прыгать, куда-то выплёскивать свою энергию.
– Ну так! Замечательная жизнь получается: сначала лежишь, как надоест – бегаешь, прыгаешь, наслаждаешься просторами, а как устал – снова на траве валяешься!

Вот так мы и провели тридцать минут, лёжа на траве, наблюдая за посёлком и пролетающими мимо птицами. А дальше мы всё же вышли к ЛЭП, указанной на карте. До «высоты маршала Конева» оставалось сравнительно небольшое расстояние. Под электропроводами мы прошли сквозь участок леса, а затем свернули в поле, где дорога была еле видна среди травы. Она поднималась в гору, и идти было уже тяжело. Примерно посередине подъема пришлось сделать ещё один небольшой привал. Здесь уже была слышна музыка, доносившаяся с мемориального комплекса. Дальше шли на музыку.











А когда мы всё-таки взобрались наверх, и из-за деревьев нам открылся вид на эту самую «высоту», да ещё и Солоницевка лежала перед нами как на ладони, мы очень обрадовались, но сил выражать эмоции уже не было. Играла музыка военных лет, стела со скульптурным портретом Конева уходила в небо, блестел купол часовни. На горизонте был виден аэродром с самолётами, где мы когда-то совершили свой первый полёт в кабине пилота (посмотреть и почитать можно здесь).

Прежде чем зайти в музей, мы отдохнули на лавочке. А когда всё же зашли, чтобы осмотреть экспонаты и прослушать лекцию, то оказалось, что мы пришли довольно поздно, и музей закрывается. Но нам любезно разрешили посмотреть музей и послушать экскурсовода, «только если быстро и если вопросов не будете задавать, а то нам ещё сдавать пост надо». Мы согласились.

Поскольку экскурсовод говорила галопом, да и мы не задерживались у экспонатов, экскурсия прошла быстро. Много вещей военных лет, оружия, фотографий, военной формы. Всего много, но почему-то не чувствуется какой-то системы, на одном стенде может быть расположена военная форма советского офицера (к примеру), его личное оружие, и зачем-то ещё немецкий автомат. Композиция весьма странная. Но в целом, очень поучительно. Есть фотографии оккупированного Харькова, странно смотреть на ул. Сумскую, с немецкими указателями направлений. Были фотографии, на которых сняты повешенные гитлеровцами советские граждане. Причём рядом с этими фотографиями висят верёвки, на которых вешали людей. Есть макет землянки, из которой маршал Иван Степанович Конев отдал приказ о начале штурма Харькова, по освобождению города от немецко-фашистских захватчиков. Также в одном из залов висят портреты героев Советского Союза, принимавших участие в освобождении Харькова.

Последний зал музея – «польский». Его выделили для поляков, они привезли из Польши экспонаты, и оформили зал. Экскурсию в нём не проводят, и поэтому мы осмотрели его мельком. После осмотра залов показывают трёхминутный фильм, содержание которого сводится к героизму выстоявших солдат и бесполезности войны.

Осмотрев музей, мы снова отдыхали на лавочках, глядя на мужественные лица трёх монументальных солдат. На территории музея стоит танк Т-34 и несколько зениток. Я зашёл в часовню, но она оказалась практически пустой внутри. Кроме алтарных дверей и небольшой кафедры внутри ничего нет.

Поход подходил к концу, нам оставалось только спуститься в Солоницевку и сесть на автобус. Пока мы спускались и шли по асфальту к трассе, небо заволокло чёрными тучами, и ветер разыгрался штормовой. От порыва ветра даже соприкоснулись два провода, натянутых между столбами, вызвав треск и сноп искр. А когда мы зашли в посёлок – нас таки накрыл дождь, и пришлось одеть накидки.

Люди спешили спрятаться от дождя, и никого не хотелось задерживать, чтобы спросить, откуда отправляется автобус до Харькова. Дорогу я узнал у двух старушек, мирно беседовавших возле дома на скамейке, и укрытых от дождя кронами деревьев. И как только мы пришли на остановку – подъехал автобус, который отвёз нас до Холодной Горы, где и закончилось наше путешествие.

Стоимость проезда и экскурсии:
Электричка Харьков – Дергачи . . . 3,00 грн.
Вход в музей на «высоте маршала Конева» . . . 8 грн. (2 зала)
Экскурсия по музею . . . 5 грн. (стоимость для группы)
Разрешение на фотосъемку в музее . . . 4 грн.
Автобус Солоницевка – Харьков . . . 2,50 грн.

Итого на 1 человека . . . 18,00 грн.

Хронометраж:
9:55 Ст. Дергачи
10:10 Начало движения по маршруту
10:25 Кладбище в Дергачах, памятник воинам Великой Отечественной
11:10 – 11:25 Привал
11:55 Входим в Семёновку
12:10 Пруд за Семёновкой
12:25 – 12:40 Привал
13:30 – 13:55 Обед
14:50 – 15:25 Послеобеденный привал
15:50 – 16:00 Привал
16:15 – 17:00 Мемориальный комплекс «Высота маршала Конева»
17:25 Садимся в автобус Солоницевка – Харьков.

Общая протяжённость маршрута составила 20-21 км.

Фотографии Устиновой Ксении (ну и пара-тройка моих). Читать дальше...